Хэнё с острова Чеджу
Мы ранее писали об опыте погружений с ныряльщицами ама. Ниже перевод статьи о нырянии с их корейскими коллегами - ныряльщицами хэнё с острова Чеджу. В их образе жизни, методах лова, технике, отношении к своей профессии и ее современном состоянии есть много общего.
Можете представить себе морской промысел, которым занимается тысяча человек, при этом все они являются представительницами прекрасного пола и собирают улов с помощью погружений на задержке дыхания, используя для этого простые инструменты? Этот сообщество действительно существует в течение многих столетий на острове Чеджу (Южная Корея). И я считаю, что мне очень повезло. Ведь мне удалось мельком увидеть его собственными глазами. Здесь представлены некоторые фотографии моей встречи с хэнё, наряду с отрывками моего исследования о них. Я хотел бы поведать вам свой рассказ и с радостью поделиться своими впечатлениями о древних корнях фридайвинга….
Воды Кореи имеют свою долгую историю ныряния на задержке дыхания. Морепродукты здесь чрезвычайно ценны с коммерческой точки зрения и являются неотъемлемой частью корейской культуры. Эти народы вышли в моря очень давно для того, чтобы вручную собирать морских обитателей, которых не так легко добыть с помощью обычных методов рыболовства.
Другая версия их мотивации к подводному плаванию заключалась в возможности добыть заветные радужные жемчужины, найденные в раковинах, которые предлагались царю в качестве дани. В документе 18 века сказано, что жадные чиновники пошли на столь крайние меры, что стали пороть женщин, и даже их родителей и мужей, когда они были не в состоянии платить огромные налоги в виде молюсков. Этот ценный среди корейской элиты деликатес вынуждал женщин погружаться в ледяную воду даже во время беременности.
Первоначально, подводное плавание было исключительно мужским занятием. Но в 18-м веке женщины-ныряльщицы начали превосходить мужчин по нескольким причинам. В 17-м веке много мужчин погибло в море во время службы на военных кораблях или в процессе глубоководной рыбалки. По этой причине, женщины были вынуждены заняться нырянием, чтобы выжить. Кроме того, новые законы наложили огромный налог на это занятие для мужчин, что, в свою очередь, не коснулось женщин. Поэтому ныряние стало очень выгодным занятием для женщин.
Одно из других объяснений такой эволюции ныряния - предположение, что львиная доля женщин имеет больше подкожного жира, нежели мужчины. А так же более высокий порог адаптации организма к холодной воде. Именно это давало женщинам преимущество при погружениях в холодные воды Кореи до появления резиновых гидрокостюмов. Ведь гидрокостюмы появились у дайверов сравнительно недавно, лишь в 1970-х годах.
Какой бы ни была истинная причина развития ныряния, это послужило редким примером доминирования женского общества, где хэнё заменили своих мужей, как основных кормильцев. А те, в свою очередь, встали во главе домашнего хозяйства.
Одним ясным прохладным утром я встретил моего корейского друга по переписке Taihoon Lee, который предложил мне присоединиться к группе дайверов хэнё во время утренних погружений. Это произошло в последнюю минуту. Обычно, здесь не приветствуются погружения с иностранцами и фотографирование хэнё.
У меня было свое представление о своеобразной сессии культурного фридайв-обмена. Я предполагал, что пожилые женщины будут заинтересованы моими длинными ластами и маленькой маской для фридайвинга. Но они смотрели на меня без какого-либо любопытства. На самом деле, снимая, я чувствовал себя незванным папарацци.
Чувство товарищества у женщин было очень ощутимым, они с удовольствием помогали друг другу. Большинство из них, вероятно, плавали вместе уже более нескольких десятилетий.
По данным на 2014 год, 98% из оставшихся хэнё были старше 50 лет. Самой старой хэнё, когда я встретил ее, было 94. Я слышал, что некоторые женщины практиковали подводные погружения с детства на протяжении 70 лет.
Бултеок (Bulteok) - это место, где хэнё любят погреться или поменять мокрую одежду на сухую, после окончания своих подводных работ. Наряду с тем, что бултеок служил людям в качестве физического пространства, он также занимал важное место в качестве института, для построения крепких отношений внутри сообщества хёне. Здесь они обмениваются информацией, голосуют и принимают решения по важным вопросам.
Корейское правительство признало важность женщин хэнё и, к счастью, празднует существование и хранит историю хэнё, как одно из самых ценных сокровищ Кореи. Сейчас правительство дает много льгот хэнё, среди которых есть медицинское страхование, а также предоставляет им особые права на продажу свежих морепродуктов в Чеджу.
Хэнё разделены на различные категории по их возрасту, характеру и способностям к погружениям. Существует высший, средний и низкий класс хэнё. У них имеется строгий порядок иерархии, что можно заметить в расположении мест в соответствии со статусом в бултеоке. Так же в сообществе хэнё существует традиция уважать старших, действия и слова пожилых людей из сообщества считаются обязательной для соблюдения моделью поведения.
Это единство и уважение среди хэнё было особенно заметно в 1910 году, когда многие протестовали против колониального вторжения японцев в Корею. Это движение вдохновляло всех и по сей день служит символом женской независимости и силы в Корее.
С начала 1880-х годов началась чрезмерная охота на моллюсков со стороны японских лодок и возникла опасность исчезновения раковин. Поэтому хэнё начали свои подводные путешествия за пределы Чеджу. Они начали исследовать не только другие берега Кореи, но также берега водоемов Японии, Китая и России. Ныряние вдали от дома стало для хэнё возможностью заработать, благодаря транспортировке улова в в сухом виде. Хэнё была известна истинная стоимость раковин, а так же их востребованность на рынке.
Жизнь хэнё всегда была трудна из-за непосильного труда в неблагоприятных природных условиях, а также налагаемых на них высоких налогов. Тем не менее, они были в состоянии преодолевать все трудности, чтобы защитить себя, а так же отстоять свою профессию и человеческое достоинство. Особенно заметно это было во время сопротивления против жестокого японского империализма. В настоящее время историки считают их сопротивление не просто борьбой за право жить без экономической эксплуатации со стороны Японии, но и важной частью общего национального сопротивления корейского народа по восстановлению независимости и суверенитета путем прекращения репрессивного колониального господства.
В песнях, которые поют хэнё, есть ноты трагедии и разочарования. Эти песни описывают хэнё как людей с трагическим взглядом на жизнь. Хэнё находят источник этой трагедии в своей "судьбе".
Хэнё верят в meojeong - удачу. Например, когда ложатся спать, они могут мечтать об обильном улове на следующий день и надеяться, что море услышит. А когда их намерения сбываются и им удается добыть морское ушко, они целуют его, чтобы выразить свою благодарность и надежду собрать еще.
Как только хэнё начинают перемещаться к выбранному ими месту погружения на велосипедах и мопедах, мы следуем за ними.
Когда хэнё выходят в море на работу, это называется «muljil», в котором есть варианты: «gotmuljil» - ныряние с берега, «baetmuljil» - выход в море на лодке.
Погрузившимсь с хэнё в море, я очень обрадовался своему новому 5-миллиметровому костюму, который засунул в багаж для этого единственного погружения во время всей поездки. До появления резиновых гидрокостюмов в 70-х годах, производительность хэнё была значительно ниже, т.к. они ныряли в одежде из хлопка. Использование гидрокостюмов позволило им нырять глубже и на более продолжительное время до 6 часов (ранее хэнё проводили в воде не более часа). Это, в свою очередь, привело к чрезмерным уловам и снижению доходов.
Погружения обычно начинаются около 9 утра и заканчиваются около 4 - 5 вечера. Хэнё начинают погружение в море по сигналу руководителя рыболовной группы.
На этом конкретном дайв-сайте хэнё ныряли не глубже 5 - 8 метров и задерживали дыхание около одной минуты, хотя я слышал о гораздо более глубоких погружениях и более продолжительном времени. При этом, т.к. целью хэнё является максимальное исследование дна, то частые и короткие по длительности погружения (они регулярно выполняют более 100 погружений), а также постоянное перемещение - наиболее эффективная стратегия.
С поверхности я не мог увидеть целей ныряния, но через некоторое время научился идентифицировать скалы и расщелины с потенциалом на улов.
Считается, что хэнё знают свои места погружений и относятся к ним как к полям. Поэтому у них есть некоторая ротация дайв-сайтов и расписание, которому они следуют, чтобы дать месту время восстановиться.
У хэнё всегда есть с собой определенный набор инструментов: "taewak", служащий поплавком; сетчатый "mangsari" для транспортировки улова; "bitchang", используемый для выщипывания морских ушек; и серповидный "homaengie" для других целей.
Из "The Lore из Jamnyeo" (1670):
"Я прихожу на берег, собираю дрова и разжигаю огонь. Я согреваю свое тело, пока оно не станет красным от жара. Я прикладываю таевук к груди и привязываю мангсари, сделанный из нитей, к поплавку. Я заполняю мангсари пустыми раковинами, которые я поймал раньше. Я держу в руках битчанг и плаваю вокруг, когда мне хочется, я погружаюсь в воду. Когда я достигаю дна, я переворачиваю камни и выясняю, есть ли там морские ушки или нет. Ушки, прикрепленные к скалам, очень тверды, их раковины почти слились со скалой. Это осложняет их быстрое отделение от скал. Цвета также сбивают с толку - и скалы и раковины ушек черного цвета. Я помещаю старую пустую раковину рядом. Более блестящая внутренняя часть раковины ушка ярко отражает свет и позволяет мне четко отличить морское ушко от скалы".
Нельзя не заметить, насколько хэнё зависят от самих себя в разработке и обслуживании собственного снаряжения. Особенно это заметно по их самодельным грузам. Нет двух хэнё, выглядящих одинаково.
Я не знаю, что именно женщины говорили друг другу обо мне во время нашего совместного заплыва, но я столкнулся с разными реакциями, когда плавал среди них. Всего ныряльщиц в группе было около 50-ти и их местонахождение определялось по поплавку-таевуку. Всякий раз, когда женщины улыбались или смеялись, вероятно, стесняясь быть в центре внимания моей камеры, я понимал, что все в порядке, и я могу остаться еще на несколько погружений с этими ныряльщицами.
Но иногда, когда хэнё всплывали, они начинали кричать на меня и размахивать своим homaengie, что заставляло меня побеспокоиться. Я извинялся и быстро отплывал в сторону.
Интересно, какие еще ныряльщики стали бы терпеть слежку за собой в воде со стороны иностранного фотографа, учитывая, что их погружения направлены на получение прибыли? Думаю, хэнё были очень добры ко мне. По крайней мере, у них не было цели в этот день добыть какую-то редкую и неуловимую рыбу, и они забили свои сетки-мангсари килограммами раковин.
Обычно, хэнё не охотятся на рыбу (подводная охота считается относительно незаконным занятием в Корее), а вместо этого предпочитают добывать морское ушко, различные раковины, осьминогов, морского ежа, трепанга, а также разные виды водорослей.
Исторически сложилось, что хэнё разработали особые стратегии для сохранения их средств к существованию, избегая охоты во время нереста и создавая запретные зоны для ныряния. Хэнё соблюдают строгие правила в отношении того, в каких конкретно местах можно нырять.
"Goneum" - это стратегия, которую используют хэнё для определения своего положения в море. Они хорошо запоминают подводную географию и пользуются рельефом дна в знакомых местах, как картой. Также они используют заметные ориентиры на суше, горы и здания.
Хэнё ныряют в парах или небольших группах. Вся группа распределяется по площади в несколько сотен метров. Погружения - строго груповое занятие из соображений повышения безопасности.
Внутри группы ныряльщицы придерживаются строгой иерархии: молодые хэнё держатся подальше от мелководья, где ныряют пожилые и более слабые женщины. Эта иерархия распространяется и за пределы воды: существует традиция уважения мнения старших хэнё, которые рассматриваются в качестве образца для подражания для всего сообщества.
Спустя некоторое время, я стал замечать тонкий свистящий звук, который раздавался вокруг меня, пока я был на поверхности. "Sumbisori" - звук, который издают хэнё пока отдыхают 1-2 минуты между погружениями. Это уникальная техника восстановливающего дыхания, которая, как они считают, помогает быстрее очистить легкие от углекислого газа и наполнить их кислородом. Таким образом хэнё минимизируют время восстановления на поверхности.
Также загадочным для меня осталось, как хэнё выравнивают давление в ушах, учитывая, что в их больших овальных масках нет кармана для носа. Как выяснилось, баротравмы, потеря слуха, хронические головные боли и боли в других частях тела - частые спутники хэнё. Пузырьки с обезболивающими и лекарствами от мигрени всегда есть в бултеоке.
Работа хэнё трудна и опасна. С 2009 года 40 ныряльщиц погибли, став жертвами блэкаута, декомпрессионной болезни, баротравмы и гипотермии.
"Мы идем в Другой мир внизу, заработать деньги и вернуться в этот, чтобы спасти наших детей", - гласит пословица хэнё, говорящая о неохотном долге, с которым они мирились на протяжении веков.
Из "The Lore из Jamnyeo '(1670):
"Было много случаев, когда я чуть не погибла, пытаясь получить всего одну раковину. Камни на дне моря словно лезвия бритвы, как нож, а иногда я вижу, как некоторые хэнё умирают, изрезанные этими камнями. Бывают случаи, когда хэнё убивают укусы животных, таких как морские змеи. Нередко случается мне видеть коллег, которые умирают практически мгновенно: замерзая до смерти, повреждаясь об острые камни или от укусов морских животных. Я была одним из немногих счастливчиков, которые пережили все эти ситуации, но я до сих пор страдаю от болезни. Посмотрите внимательно на мое лицо, если вы не верите мне".
Из The Lament of the Jamnyeos’ (1731):
"Хэнё ныряли и ловили морское ушко повсюду, несмотря на холодную погоду. Но они делали это так часто, что численность морского ушка уменьшилась и ее не хватало для дани королю. В таких случаях их вызывали в административный офис и избивали. В тяжелых случаях их родителей также тащили вместе с ними и одевали в кандалы. Их мужья тоже подвергались побоям. Пока назначеная дань не будет уплачена, им не будет прощения. Она тащит свое страдающее тело в море и в худшем случае переживает выкидыш. Самая печальная часть всех этих страданий состоит в том, что они связаны не только с выплатой дани царю. Морские ушки использовались аристократами и чиновниками как взятки высшим людям у власти. Несмотря на то, что они пытаются доложить об этом королю, путь до короля затруднен различными препятствиями. Я сам был сослан королем и высадился на этом острове, но когда я думаю о судьбе хэнё, я не могу получать удовольствие от поедания морских ушек. С этого момента, не подавайте их на мой обеденный стол."
"The Lore из Jamnyeo '(1670):
"Если у меня заканчивается дыхание, я быстро поднимаюсь к поверхности воды и глубоко дышу, держась за свой таевук. Я слышу, как выдыхаю звук 'whee~', но понятия не имею, как долго я это делаю. Когда я начинаю чувствовать себя лучше, то сразу ныряю обратно в воду. Я возвращаюсь к отмеченному месту, срываю морское ушко, используя битчанг, и помещаю его в мой мангсари. Я возвращаюсь на берег, но мне бывает настолько холодно, что стучат зубы. Я не могу выдерживать этот холод, даже в июне."
Зачем продолжать эту опасную и изнурительную работу, когда есть альтернативные возможности? До 1960х годов в Чеджу было около 26000 хэнё, но сейчас их число сократилось до 4500, т.к популярность торговли уступила место современной культуре и экономическим преобразованиям. Когда-то Чеджу был удаленным форпостом с ветренной погодой и сильно пересеченной местностью. Но появление сельскохозяйственной техники позволило использовать знаменитую каменистую почву Чеджу для выращивания мнадаринов. Потенциал белых пляжей, красивых морских скал и заснеженной горы Hallasan также оказался реализован. Все это сделало Чеджу крупнейшим туристическим центром Южной Кореи. А это значит, что молодые женщины из Чеджу теперь скорее выберут работу в курортных отелях или пунктах проката автомобилей, а не ежедневные погружения в холодную воду.